Десантник. Дорога в Москву  - Олег Таругин

– Karte der Gegend, weil Sie es gerade brauchen?

– Ну, допустим… – сквозь зубы выдохнул Иван Михайлович, мысленно сгорая со стыда. Хорош контрразведчик, мать его! Растрепался, что та торговка на базаре, а фриц сидел да слушал! Позор-то какой! А ежели б тот чего секретного услыхал?! И как же он прошляпил…

– Говори уж, чего там у тебя имеется? Что еще за карта такая волшебная и где она?

Из торопливого ответа выяснилось, что, отправляясь на поиски «гостей из будущего», майор Ланге взял с собой карту их предполагаемого нахождения. Точнее, несколько карт – все, что успел разыскать до отъезда его заместитель лейтенант Хайке. Все они находились в его офицерской сумке, которую сначала отобрали во время пленения, но затем, как он видел, передали «господину капитану» вместе с электронным прибором. И сейчас он очень надеется, что его помощь окажется не лишней. Поскольку он, майор Abwehrkommando-3 Рудольф Ланге, принял окончательное решение о добровольном сотрудничестве.

– Красиво поешь… – буркнул Батищев, все еще злясь на себя. Откинув клапан одной их трофейных планшеток, несколько минут изучал сложенную вчетверо карту, затем задумчиво хмыкнул. Вытащив следующую, развернул и проглядел, переводя немецкие названия.

И, просветлев лицом, взглянул сначала на Локтева, затем на Леху:

– Товарищи, а ведь не соврал фриц-то! Первая карта нам уже без особой надобности, поскольку Березину мы уже форсировали, а вот другая – в самый раз. Сейчас еще у покойного генерал-оберста в полевой сумке гляну!

Степанов взглянул на напряженного пленного: русский давался тому с трудом, но он определенно старался, от усердия неосознанно шевеля губами. И неожиданно подмигнул абверовцу, уже во второй раз в этом времени озвучив фразу из бородатого анекдота:

– Гут, Вольдемар, гут! Зир гут!

И едва не подавился смехом, услышав ответ, практически слово в слово повторивший слова приснопамятного фон Грисенбека, личного адъютанта командующего группы армий «Север», захваченного ими с Борисовым на аэродроме несколько дней назад[13]:

– Was? Warum Waldemar? Mein Name ist Rudolph!

Блин, у фрицев что, вообще все майоры без чувства юмора? Хотя да, с анекдотами про незабвенного Вовочку в этом времени определенно проблема, поскольку не придумали еще. Да и не узнают они про них, поскольку менталитет, знаете ли: не поймут-с…

Район описываемых событий, несколькими часами ранее

Несмотря на то, что ночные прыжки для бойцов группы особого назначения с цветочным позывным «Фиалка» были новинкой (тренировочные десантирования в количестве аж целых трех штук, понятно, не в счет), никто из осназовцев не убился и даже не покалечился. Повезло, что приземляться пришлось не на лес – пилоты доставившего их в нужный квадрат транспортного самолета оказались сущими асами, безо всяких ориентиров выбросив группу в точности над речной излучиной. Да и ветра на момент высадки практически не ощущалось, так что все пятеро диверсантов благополучно коснулись земли с минимальным разносом.

Утопив в реке нагруженные камнями купола, осназовцы сориентировались и двинулись вперед, уходя в лес. Где именно искать «подопечных», точно известно не было, но несколько часов назад, когда они уже грузились на борт, пришла срочная радиограмма, уведомившая, что в районе безымянного полевого аэродрома (координаты прилагаются) наблюдались краткосрочные боевые действия. Учитывая, что фашистов на восточном берегу Березины пока что не имелось, «Садовник» предполагал, что это может быть напрямую связано с их заданием. Что, собственно говоря, и предстояло проверить в первую очередь. Ну, а дальше? Дальше действовать по обстоятельствам и в соответствии с окружающей обстановкой.

Дойти до цели группа не успела.

В начале пятого утра впереди загрохотало – одновременно работала и авиация, и тяжелая артиллерия, что могло означать только одно: несмотря на уничтоженные вчера переправы, гитлеровцы сумели форсировать реку и начали наступление. Зайдя поглубже в лесной массив, диверсанты экстренно вышли на связь, отправив руководству короткую шифрованную радиограмму. Москва, как и оговаривалось, ответила без промедления: «Столкновение с противником запрещаю категорически, продолжать выполнение основного задания».

Получив эрдэ, младший лейтенант государственной безопасности Андрей Трофимов углубился в изучение карты. О том, кого именно они ищут, командир «Фиалки», несмотря на встречу с самим Судоплатовым, знал только в общих чертах: предстояло обнаружить и выйти на контакт с некой «группой особого назначения Ставки Верховного Главнокомандующего», которой следовало оказать всяческое содействие для скорейшего выхода из зоны боевых действий. При этом – что, откровенно говоря, несколько напрягало – отдельно оговаривалось, что никакого давления на них оказывать нельзя категорически. И даже более того: категорически же запрещалось задавать любые вопросы, если только оные не касались безопасности эвакуации!

Собственно говоря, комиссар госбезопасности так прямо и сказал:

– Вот что, лейтенант, – делай что хочешь, но эти люди должны как можно быстрее оказаться в Москве! Я твое личное дело проглядел, если инструкторы не врут, ты с ребятами – чуть ли не лучший со всего потока. Да и повоевать успел. Потому именно вас и посылаем. Но имей в виду, дело на личном контроле Лаврентия Павловича. Сечешь? Значит, и товарищ Сталин тоже в курсе. Короче, не подведи ни себя, ни… меня! Уловил нюансы?

– Так точно, товарищ комиссар, уловил! Но есть вопросы…

Павел Анатольевич досадливо поморщился:

– Не сомневаюсь, Андрюша, я б удивился, коль их не имелось. Вот только ответить пока не смогу, не обессудь. Просто не имею права. Помнишь, что такое минимально необходимый уровень информации?

– Так точно, помню. Но…

– И никаких «но», младлей! – снова дернул щекой Судоплатов. – Просто найди их и помоги без потерь добраться до столицы, остальное не твоя забота! Любой ценой, понимаешь? Самолет для эвакуации будет ждать в течение недели, место для посадки выберешь самостоятельно, не маленький. На карте отмечено несколько подходящих точек. Расчетное время прибытия три часа, плюс-минус тридцать минут. Если не получится уйти воздухом – знаешь, что делать. Хотя и не хотелось бы.

– Знаю. Но почему им никаких вопросов-то нельзя задавать? – упрямо нахмурился Трофимов. – Непонятно как-то, и оттого странно. А нас так учили, если что-то непонятно…

– Болтаешь много, – устало буркнул Павел Анатольевич. – Но что спросил – правильно. Вот только ответа, как я уже сказал, не будет. Впрочем, если… точнее, когда найдешь эту группу, немедленно радируй, возможно, получишь дополнительные инструкции. От себя лично добавлю: ничему не удивляйся, вообще ничему.